Если Вы стали свидетелем аварии, пожара, необычного погодного явления, провала дороги или прорыва теплотрассы, сообщите об этом в ленте народных новостей. Загружайте фотографии через специальную форму.
Рекламный баннер 990x90px ban1
23 января Русская Православная Церковь чтит память СВЯТИТЕЛЯ ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА
Детство
Великий учитель Русской Церкви святитель Феофан Затворник, в мире Георгий Васильевич Говоров, родился 10 января 1815 года в селе Чернава Елецкого уезда Орловской губернии.
Его отец, Василий Тимофеевич Говоров, был священником и отличался истинным благочестием. Как выдающийся среди духовенства, он был назначен на ответственную должность благочинного и нес ее в течение 30 лет, заслужив одобрение начальства, а также любовь и уважение подчиненных. Отец Василий был человеком прямого и открытого характера, добросердечный и гостеприимный.
Мать, Татьяна Ивановна, происходила из семьи священника. Она была женщина глубоко религиозная и в высшей степени скромная. Имела тихий, кроткий нрав. Отличительною чертою ее характера была мягкость и доброта сердца, особенно ярко выражавшиеся в ее сострадательности и всегдашней готовности прийти на помощь всякому нуждающемуся. От нее Георгий унаследовал, по свидетельству ближайших родственников, нежное, любящее сердце и некоторые характерные черты личности: кротость, скромность и впечатлительность, а также черты внешнего облика. Счастливая пора детства святителя напоминает подобный же период в жизни вселенских учителей – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, когда древние матери-христианки в добром семейном воспитании полагали начало будущей славы своих детей.
От отца же святитель Феофан унаследовал сильный и глубокий ум. Отец-священник часто брал с собою сына в храм Божий, где он становился на клиросе или прислуживал в алтаре. При этом развивался в отроке дух церковности.
Так под мудрым руководством отца и нежной, любовной попечительностью матери при благочестивой настроенности всего семейства протекали первые годы детства: у родителей кроме Георгия было еще три дочери и три сына.
Учеба в училище и семинарии
Надо сказать, что первоначальное образование отрок Георгий получил в родительском доме: на седьмом году его начали учить грамоте. Отец Василий руководил обучением и прослушивал заданные уроки, а учила детей мать. «Еще в детстве Георгий обнаруживал ум весьма светлый, пытливый, доискивающийся первопричины явлений, быстроту соображения, живую наблюдательность и другие качества, приводившие нередко в удивление окружающих. Еще более возвысился, дисциплинировался и укрепился ум его школьным образованием», – пишет один из биографов святителя Феофана И.Н. Корсунский.
В 1823 году Георгий поступил в Ливенское духовное училище. Отец Василий устроил сына на квартиру к одному из учителей этого училища, Ивану Васильевичу Петину, оказавшему благотворное влияние на мальчика, побуждавшему отрока исправно готовить уроки и учившему его послушанию и благонравию. Нравственный и духовный климат в училище был самый благоприятный. Способный, хорошо подготовленный отрок легко прошел курс духовного училища и через шесть лет (в 1829 году) в числе лучших учеников был переведен в Орловскую духовную семинарию.
Во главе семинарии стоял тогда архимандрит Исидор (Никольский), впоследствии известный иерарх Русской Церкви – митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский. Преподавателями были люди исключительно даровитые и усердные. Так, учителем словесности был иеромонах Платон, впоследствии митрополит Киевский и Галицкий. Философские науки преподавал профессор Остромысленский. Ему был обязан Георгий своим особым интересом к философии и психологии. Это послужило причиной того, что он остался в философском классе на повторном курсе.
В семинарии Георгий учился так же успешно, как и в училище. Именно здесь юноша впервые начал сознательно работать над собой. Уже в это время его характерной чертой была любовь к уединению. В семинарских ведомостях отмечалось, что он отличается «склонностью к уединению; назидателен в обращении с товарищами; подает собою пример трудолюбия и благонравия; кроток и молчалив».
В годы учебы в семинарии у Георгия появилось необычайное, все более возрастающее благоговение к святителю Тихону Задонскому. Вместе с родными он совершил паломничество в Задонский монастырь, где почивали мощи святителя, в то время еще не прославленного.
Георгий Говоров отлично окончил семинарию и в глубине сердца мечтал об академии, но не надеялся на подобное счастье и уже был занят мыслью о подыскании подходящего сельского прихода. Но неожиданно в 1837 году получает назначение в Киевскую духовную академию по личному распоряжению преосвященного епископа Орловского Никодима, несмотря на то что ректор семинарии архимандрит Софроний не имел в виду Георгия и был даже против, ибо ценил в учениках твердое заучивание учебника, чем Говоров не отличался.
Учеба в Киевской духовной академии
Киевская духовная академия в те годы процветала. Это было благоприятное время как по доброму нравственному направлению жизни академии, так и по обилию талантов в профессорской корпорации. Киевский митрополит Филарет (Амфитеатров), прозванный за святость жизни Филаретом Благочестивым, уделял большое внимание духовно-религиозной жизни студентов. Ректором академии был в то время архимандрит Иннокентий (Борисов) – знаменитый церковный проповедник, читавший лекции по энциклопедии богословских наук. Он приучал студентов говорить проповеди экспромтом и сам увлекал слушателей своими вдохновенными импровизациями. Каждая лекция его и проповедь были событием, пробуждавшим работу мысли и поднимавшим духовный настрой в студенческой семье.
Инспектором Киевской духовной академии с 1838 года был архимандрит Димитрий (Муретов), читавший лекции по догматическому богословию. О нем свт. Феофан сохранил самые светлые воспоминания: из всех современных ему иерархов его он считал «самым даровитым по уму, широкому образованию и лучшим по жизни». Из других преподавателей особенно выделялся протоиерей Иоанн Михайлович Скворцов, учитель метафизики и философии. Священное писание преподавал в то время молодой и даровитый бакалавр, впоследствии член Санкт-Петербургского духовно-цензурного комитета архимандрит Фотий (Ширевский). Большое влияние на юношей имел также профессор красноречия Яков Кузьмич Амфитеатров, у которого студент Говоров учился глубокой христианской убежденности, простоте слога и ясности мысли.
По свидетельству современников, святитель Феофан именно здесь, в Киевской академии, развил в себе способность и любовь к писательству. Своими письменными проповедническими трудами он снискал уважение не только у сокурсников, но и у преподавателей. «Никто лучше его не писал, – говорил его сокурсник по академии митрополит Московский Макарий (Булгаков), – только по скромности своей он не мог громко читать своего сочинения».
Благодатное влияние оказала на Георгия Киево-Печерская Лавра, впечатления от которой были настолько глубоки и сильны, что святитель до конца своей жизни вспоминал о них с восторгом: «Киевская Лавра – неземная обитель. Как пройдешь брешь, бывало, так и чуешь, что зашел в другой мир».
С разрешения академического и высшего духовного начальства 15 февраля 1841 года он принял постриг с именем Феофан. Чин пострижения совершен был ректором академии архимандритом Иеремией. Вместе с другими новопостриженными он посетил иеросхимонаха Парфения, совет которого выполнял в течение всей жизни: «Вот вы, ученые монахи, набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Богу. Вот чего добивайтесь». 6 апреля 1841 года тем же Иеремиею, но уже епископом Чигиринским в большом Успенском соборе Киево-Печерской Лавры инок Феофан был рукоположен во иеродиакона, а 1 июля – во иеромонаха. В 1841 году иеромонах Феофан в числе первых закончил академию со степенью магистра.
На учебно-воспитательском поприще (1841–1855)
27 августа 1841 года иеромонах Феофан был назначен ректором Киево-Софиевского духовного училища. Ему было поручено преподавание латинского языка в высшем отделении этого училища. Он был замечательным педагогом и добивался великолепных результатов. Достигалось это путем умелого сочетания учебного процесса с нравственным и религиозным воспитанием: «Самое действительное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность, в которой неисходно должны быть содержимы воспитываемые дети. Сочувствие ко всему священному, сладость пребывания среди его, ради тишины и теплоты не могут лучше напечатлеться в сердце. Церковь, духовное пение, иконы – первые изящнейшие предметы по содержанию и по силе», – таков взгляд самого святителя на воспитание детей. Благочестие, высокую нравственность, хорошее поведение он ценил не ниже, чем образование, если не выше. В основу своей воспитательской деятельности он ставил христианскую любовь: «Полюбите детей, и они вас полюбят». За ревностное исполнение своих обязанностей молодой ректор удостоился благословения Святейшего Синода.
Недолго трудился отец Феофан в Киевском духовном училище. В конце 1842 года он был перемещен в Новгородскую духовную семинарию на должность инспектора и преподавателя психологии и логики. Деятельность его в качестве инспектора была очень плодотворна. Чтобы предохранить воспитанников от праздности, он располагал их к физическому труду: к столярному и переплетному ремеслу, к занятиям живописью. В летнее время предпринимались загородные прогулки с целью отдохновения от утомительных умственных занятий. За три года пребывания в Новгороде он успел проявить себя как талантливый воспитатель и прекрасный преподаватель христианской науки о душе человеческой.
Высшее духовное начальство высоко ценило нравственные качества и умственные дарования иеромонаха Феофана, и потому в конце 1844 года он был переведен в Санкт-Петербургскую духовную академию на должность бакалавра по кафедре нравственного и пастырского богословия. К преподаваемым предметам иеромонах Феофан относился с большим вниманием и в подготовке к лекциям проявлял высокую требовательность к себе. Главными источниками его лекций были Священное Писание, творения святых отцов, жития святых и психология. Однако он не полагался на свои силы и показал свои лекции знатоку аскетических творений, будущему святителю Игнатию (Брянчанинову), который прочел их и одобрил.
Наиглавнейшим занятием святителя-затворника была молитва: ей он предавался в течение дня и нередко – ночи. В келлиях владыка устроил малую церковку во имя Крещения Господня, в которой служил Божественную литургию во все воскресные и праздничные дни, а в последние 11 лет – ежедневно.
Надо сказать, святитель Феофан обладал одной из самых крупных частных библиотек того времени, более чем наполовину состоявшей из иностранных книг, ибо он изучил несколько языков, будучи шесть лет (1847–1853) на службе в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и почти год (1856–1857) в Посольской церкви в Константинополе в должности настоятеля.
Несомненно, много времени и труда посвящалось чтению как духовных, так и светских книг – разных по содержанию: исторических, философских, научно-естественных, книг русских и зарубежных классиков – Пушкина, Грибоедова, Шекспира. У него имелись и книги по медицине, в основном – по гомеопатии, анатомии, гигиене, фармакологии.
Занятия вышенского затворника не ограничивались одной молитвой, богомыслием и чтением. Внимательно читаемое глубочайше осмысливалось, доводилось до чувства и излагалось просто, доходчиво и по-богословски возвышенно, с подробнейшими изъяснениями: в реализации писательских способностей он видел свое служение Церкви. В одном из писем находим такие строки: «Писать – это служба Церкви или нет?! Если служба – подручная, а между тем Церкви нужная; то на что же искать или желать другой?»
Зная языки, святитель Феофан затворник занимался переводом. Одна из самых неоценимых заслуг в этой области его деятельности – перевод Добротолюбия с греческого языка. Владыка обладал древними рукописями восточных подвижников. Как драгоценные жемчужины собирал он их, будучи на православном Востоке.
Отвечая на множество писем – порой от 20 до 40 в день, святитель Феофан содействовал духовному возрождению современного ему общества. Помимо духовно-литературных и научных трудов, он занимался иконописью, музыкой, разнообразным рукоделием, выращиванием растений на балкончике, наблюдением за небесными светилами. Помимо этого, он сам шил для себя одежду.
Потребуется несколько страниц для того, чтобы только перечислить всё то, что было им написано в затворе, начавшемся в 1873 году и продолжавшемся до самой кончины, последовавшей 6 января 1894 года, в день Богоявления Господня. Все богословское наследие писателя-затворника пронизано мыслью о спасении души.
В келлиях святителя-затворника обнаружены были после его кончины такие учебные пособия и инструменты, как телескоп, 2 микроскопа, фотографический аппарат, анатомический атлас, 6 атласов по географии, а также по церковной и библейской истории, и другие предметы, соответствующие его занятиям.
К сожалению, из этих предметов ничего не уцелело. Глубоко скорбел об утрате библиотеки архимандрит Аркадий (Честонов; 1825–1907), настоятель Вышенской Успенской пустыни: он был уверен, что библиотека поступит в Московскую духовную академию, которая начинала дело о покупке, и таким образом духовные сокровища станут достоянием науки и ее представителей и найдут себе достойное и широкое применение. Однако библиотека была приобретена у наследников епископа Феофана московским купцом Лосевым и принесена в дар московской Никольской церкви в Толмачах.
Святитель мирно почил 6 января 1894 г., в праздник Крещения Господня. При облачении на лице его просияла блаженная улыбка. Погребен в Казанском соборе Вышенской пустыни.
67184
Поделитесь новостями с жителями города
Полезные ресурсы
Разработка -
Оставить сообщение: